УДК. 159.922.4(075.8) ББК88.5я73 К85 Проблема моделирования образа мира и техноморфизм неклассической модели мирового порядка КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: СОЦИАЛЬНОЕ МИФОТВОРЧЕСТВО, МОДЕЛЬ МИРА В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ, МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ СИМВОЛЫ, МАССОВАЯ КУЛЬТУРА, НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, НЕКЛАССИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ МИРА, ТЕХНОМОРФНЫЕ СИМВОЛ-ОБРАЗЫ МОДЕЛИ МИРА АННОТАЦИЯ: Модель мира есть способ обретения человеком внутреннего порядка, смысла, посредством создания мифа и его трансляции в виде символических форм. Согласно деятельностному подходу, обстоятельства внешние предопределяют внутренние. В эпоху научно-технического прогресса это выразилось в формировании техноморфных символов модели мира, проявляющихся на уровне индивидуальной картины мира человека в виде культа потребления, «машиноподобном» способе организации жизнедеятельности, девольвации ценностей связи с природой, межпоколенной трансмиссии и т.д. ОПИСАНИЕ НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ: The model of the world is the way of attaining by the man the internal order – the sense. It’s gaining through the creation of myth and its translation in the form of symbolic forms. According to the activity theory, external circumstances determine internal. In the age of scientific-technical progress, it resulted in the acquisition of technomorphical symbols of the world model, which manifests at the level of individual world of man as the cult of consumerism etc. Модель мира есть способ обретения человеком внутреннего порядка – смысла. Осуществляется это обретение посредством создания мифа и отражения его структуры на уровне упрощённых, доступных для понимания и трансляции символических форм. Отражение образа мира есть процесс, называемый в рамках деятельностного подхода процессом перехода внешней деятельности во внутреннюю. Это означает, что обстоятельства внешние предопределяют внутренние. В эпоху научно-технического прогресса это выразилось в приобретении техноморфного начала в символах неклассической модели мира, а затем – и на уровне индивидуальной картины мира человека. Социальное творчество – это творчество в сфере социальных явлений, прежде всего – явлений «высшего» порядка, на основании которых осуществляется регуляция социального поведения – в сфере ценностных ориентаций. Оно выступает своеобразным механизмом психики коллективного субъекта, воспринимающим и дифференцирующим особенности процесса социальных изменений, концентрирующим сознательные и бессознательные реакции социального организма на воздействия среды и определяющим стратегии его действия, ориентированные на приспособительные цели, т.е на адаптацию к этим изменениям. Психическая адаптация понимается как «процесс установления оптимального соответствия личности и окружающей среды в ходе осуществления свойственной человеку деятельности, который позволяет индивидууму удовлетворять актуальные потребности и реализовывать связанные с ними значимые цели (при сохранении психического и физического здоровья), обеспечивая в то же время соответствие психической деятельности человека, его поведения, требованиям среды» [6: 5]. Социальное творчество может пониматься как конструирование субъектом социального мира, или создание образа социального мира, необходимое для приведения в систему информации о мире, организации этой информации «в связные структуры с целью достижения ее смысла» [3: 6]. Смысл необходим человеку как изначально сознательному существу, имеющему, по мнению В. Франкла, в качестве врожденной мотивационной тенденции стремление к поиску и реализации смысла [20]. Социальное мифотворчество – процесс создания таких элементов социокультурной реальности, которые принимаются на веру, без объяснения или доказательства, и служат средством преодоления конфликта, рассогласования, дисгармонии в отношениях между социальным организмом и средой. Их производство активизируется в периоды социальной нестабильности, кризисов, неопределенности. Миф, по мнению исследователей, представляет собой потребность в смысле [11], придании реальности некоей смысловой завершенности, создании модели ее постижения, взаимодействия с ней. Исследователь символа, Э. Кассирер, утверждал, что «духовная деятельность человека: язык, наука, миф, религия, искусство суть «символические формы», посредством которых человек постигает мир и упорядочивает окружающий его хаос» [14: 14]. Миф выполняет по отношению к субъекту жизнедеятельности адаптационную функцию – функцию образа социальной реальности как системы, элементы которой (включая самого субъекта творчества) находятся в принципиально новых условиях взаимной согласованности, баланса. Достижение такого баланса происходит через придание смысла функционированию системы в заданном логикой мифа сочетании ее элементов, а поведению субъекта – в направлении, соответствующем этой модели. В связи с этим процесс социального мифотворчества понимается как имеющий адаптационную направленность процесс поиска новых смыслов и придания новых ценностных значений явлениям действительности. Он характеризуется наличием трех сторон: познавательной (построение картины мира), ценностной (оценки социальных явлений, придания значения явлениям действительности) и регулятивной (реализации ценностного отношения к происходящему в поведении личности за счет созданного в мифе способа преодоления смыслового дисбаланса). Таким образом, социальное мышление есть деятельность по созданию и воплощению смысловой модели реальности, которая позволяет личности найти баланс с внешним миром и является способом самопознания и саморегуляции. Культура мышления, чувствования и поведения зависит от условий существования. Восприятие и рефлексия привычных и естественных явлений действительности отражаются на характере построения внутриличностных отношений. На уровне повседневной реальности человек не задается целью придания целостности и символической определенности образам собственной картины мира и зачастую не представляет себе в виде мифологических, абстрактных или художественных образов той модели, в рамках которой существует. Степень отрефлексированности и символизированности модели мира есть степень развитости картины мира на уровне сознания и степень ориентированности восприятия на созерцательность в отношении бытия. Такое оперирование образами мифологически объясняемого мира зависит от характера протектируемых культурой познавательных ориентаций в данном отношении. Для традиционной культуры характерна трансляция таких образов-символов, где максимальной концентрации достигает рефлексия о мире, его устройстве и нахождении человеком в нём своей идентичности, смысла жизни, гармонии с миром и с самим собой, ставится проблема обретения субъектной, созидательной позиции, личностного роста, целостности личности. В отличие от этого рефлексивного подхода к моделированию мира, в массовой культуре – культуре «хлеба и зрелищ», развлекательной по своей направленности, человек не созерцает, он лишь действует. В результате незатронутым рефлексией на уровне и массового, и индивидуального сознания остаётся тот образ-символ, который отражает реальность в контексте актуальной социально-культурной ситуации в виде целостной модели мира; его осмысление и интерпретация остаётся предметной деятельностью лишь узкого круга специалистов в соответствующих сферах знания. Чтобы его проанализировать и определить, обратимся к исследованию истоков процесса создания модели мира. В этом нам поможет обозначение изначального различия понятий «картина мира личности» (мировоззрение личности) и «модель мира в культуре». Картина мира личности, согласно Н.Н. Королёвой, «представляет собой сложную, многоуровневую субъективную модель жизненного мира как совокупности значимых для личности объектов и явлений; базисными образующими картины мира личности являются инвариантные смысловые образования как устойчивые системы личностных смыслов, содержательные модификации которых обусловлены особенностями индивидуального опыта личности» [9: 5]. В свою очередь, модель мира в культуре – «многоплановое понятие, формирующееся на основе представлений о субстанциональных характеристиках мира, выражающих те его качества, которые являются актуальными для определенной исторически альтернативной традиции <…>» [8: 58]. На основании деятельностного подхода можно сказать, что индивидуальная картина мира (внутренняя деятельность) приобретает свойства структуры объективных условий жизнедеятельности, определяющих характер внешней деятельности, поскольку воспроизводит в деятельности индивида поставленную перед ним данными условиями ключевую проблему и ее решение. По В.Н. Топорову, модель мира – это «сокращённое и упрощённое отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции, взятых в их системном и операционном аспектах. Модель мира не относится к числу понятий эмпирического уровня (носители данной традиции могут не осознавать модель мира во всей её полноте). Системность и операционный характер модели мира дают возможность на синхронном уровне решить проблему тождества (различение инвариантных и вариантных отношений), а на диахроническом уровне установить зависимости между элементами системы и их потенциями исторического развития (связь «логического» и «исторического»)» [18: 161]. В культуре содействуют человеку в осмыслении и упорядочении образа мира наука и искусство. Для искусства характерно решение таких задач, как: придание завершенности образам объективной реальности и расстановка ценностных акцентов в изображаемой картине. В этом смысле, модель мира, транслируемую искусством, можно определить как мифопоэтическую, в которой мир понимается как сложная система отношений человека и окружающей природы, «результат переработки информации о среде и о самом человеке, причём «человеческие» структуры и схемы часто экстраполируются на среду, которая описывается на языке антропоцентрических понятий. Для мифопоэтической модели мира существен вариант взаимодействия с природой, в котором природа представлена не как результат переработки первичных данных органическими рецепторами (органами чувств), а как результат вторичной перекодировки первичных данных с помощью знаковых систем. Иначе говоря, модель мира реализуется в различных семиотических воплощениях, ни одно из которых для мифопоэтического сознания не является полностью независимым, поскольку все они скоординированы между собой и образуют единую универсальную систему, которой они и подчинены» [18: 161]. Как подчеркивает В.Н. Топоров, для мифопоэтической модели мира характерно воплощение в образах-символах идеи связи, иначе – смысла. Согласно Б.С. Братусю, смысл есть «…не жёстко заданный предмет, вещь или действие, а вариативная связь между предметами, вещами, действиями, точнее, вырабатываемый личностный принцип связи, соединения» [7: 33] В мифопоэтической модели мира указывается на базовое значение двух типов связей: во-первых, человека и природы (модель Космоса в космогонических мифах) и, во-вторых, человека и человека в виде описываемых в мифе систем диахронных и синхронных связей, как модели продолжения рода и целостности социальной общности. В модели мира, ориентированной на космологизированность сущего и связь макро- и микрокосма (природы и человека), по В.Н. Топорову, отражаются такие основные параметры Вселенной, как пространственно-временные (примеры тому: образ Мирового Древа как символ связи поколений, связи пространства и времени; праздники, «священные дни»; ритуалы как средства борьбы с энтропическими тенденциями, преобразования хаоса в космос), причинные (общие схемы, объясняющие всё происходящее), этические (запреты и предписания; эталоны), количественных (сакральные и неблагоприятные числа), семантические (качественные характеристики структуры мира) и персонажные [18]. Мифопоэтическая модель мира, по мнению исследователей, доминировала в так называемый космологический период – вплоть до эпохи, предшествовавшей возникновению цивилизаций Ближнего Востока, Средиземноморья, Индии и Китая. Картины мира во все последующие эпохи были тесно связаны с космологией и общими космогоническими схемами мифопоэтической модели мира. Такая связь – наиболее характерное различие традиционной и массовой культур. В последней модель мира переструктурирована настолько же революционно, насколько революционным образом изменились параметры существования человека в мире. На уровне массового сознания сформировалась и в настоящий момент влияет практически на все сферы жизни постиндустриального общества идея о том, что технические возможности являются главными факторами, определяющими бытие человека, и их значение бесконечно возрастает. Примерами воплощенного в символических образах мифопоэтического мировоззрения могут служить религиозные символы, произведения искусства, - всё то, что принято называть Текстом культуры. Модель мира в культурах разных народов, в том числе, в европейской культуре, начиная с античного периода вплоть до эпохи научно-технической революции, находила наиболее полное выражение в образе Мирового Древа, представлявшего взаимосвязанные структурные элементы: «основные зоны вселенной - верхняя (небесное царство), средняя (земля), нижняя (подземное царство) (пространственная сфера); прошлое - настоящее - будущее (день - ночь, благоприятное - неблагоприятное время года), в частности в генеалогическом преломлении: предки - нынешнее поколение - потомки (временная сфера); причина и следствие: благоприятное, нейтральное, неблагоприятное (этиологическая сфера); три части тела: голова, туловище, ноги (анатомическая сфера); три вида элементов стихий: огонь, земля, вода («элементная» сфера) и т. п.» [17: 389]. Через призму этого символа ставятся и решаются такие важные гуманитарные проблемы: во-первых, «удержания» Неба, или сохранения духовной традиции, поддержания морального закона, предупреждения духовно-нравственного падения человека и разложения общества, личностного духовного роста, и во-вторых, – связи времён, авторитета предыдущих поколений и заботы о потомках. Ценностно-смысловое содержание традиционной русской культуры транслируется, в первую очередь, посредством образа-символа, запечатленного в иконе Пресвятой Богородицы Умиление. Он трактуется как воплощение единства Божественного и человеческого начал, изображенного в виде соединенности ликов Спасителя и Богородицы. Важнейшей чертой этого образа является указание на единство способности к самопожертвованию и способности принести в жертву самое дорогое – свое дитя. В современном мире функцию создания модели мира принято адресовать науке, оперирующей абстрактными понятиями, лишёнными ценностной составляющей полученных результатов исследований. Однако важно учитывать различия позиций исследователя в рамках субъект-объектного (естественнонаучного) и субъект-субъектного (гуманитарного) подходов. Гуманитарная парадигма знания лишена так называемой установки на «специализацию» (Х. Ортега-и-Гассет), она открыта человеку как субъекту познания и личностного роста в процессе систематизации представлений о мире, формирования его целостного образа [13]. Гуманитарные науки приглашают человека к рефлексии его существования и к осмыслению существующих в гуманитарном знании схем и концептуальных представлений об основах мироустройства. В рамках наук субъект-объектной парадигмы такой открытости и диалогичности нет, исследователи условно относят человека к одному из основных предметов познания – объективным явлениям, а не к субъекту Диалога. Такая утрата антропоцентричности, гуманистичности модели мира в современной культуре, ориентированной на естественнонаучное знание, делает ее лишь в малой степени доступной для рефлексии и использования при построении картины мира личности. В пределах этой парадигмы научного знания также происходит разделение подходов, «понятие «модель мира» является методологическим средством и используется в двух противоположных системах теоретизирования: метафизической и диалектической. С точки зрения метафизической методологии модель мира – это абстрактная и формализованная система, с помощью которой происходят изучение и объяснение реальных жизненных процессов. С точки зрения диалектической методологии модель мира – это совокупность знаний о мире, приобретенных и накопленных в результате анализа социального опыта» [8: 58]. В постиндустриальном обществе доминирует феномен пришедшей на смену традиционной культуре так называемой «массовой культуры» - культуры массового общества, возникшего в результате процессов индустриализации и урбанизации. Одним из наиболее интересных в данном отношении свойств массовой культуры, среди которых ученые называют: ориентированность на гомогенную аудиторию, опору на эмоциональное, иррациональное, коллективное, бессознательное начало, быстродоступность, быстрозабываемость, традиционность и консерватизм, оперирование средней языковой семиотической нормой, занимательность, – является эскейпизм, не просто отказ от рефлексии мироздания, но бегство от реальности, благодаря которому, по утверждению В.П. Шестакова, массовая культура осуществляет подмену реальности вымышленным миром утешительных образов [1; 23]. Итак, модель мира, будучи неотрефлексированной личностью, управляет ее поведением. Современный человек не призван культурой к созерцанию и к созданию мифопоэтической модели мира на уровне индивидуального сознания, как и к рефлексии происходящих явлений и процессов на уровне научных понятий. Однако, если следовать логике мифопоэтической традиции, то потребуется некий символический образ, мифологическое содержание которого будет подчеркивать на уровне организации бытия и сознания новую, уже далеко не космологическую и не антропоцентрическую доминанту мировоззрения современного человека. Определить этот образ возможно, исходя из тезиса бытие определяет сознание (К. Маркс), или внешняя деятельность первична по отношению к внутренней (А.Н. Леонтьев), то есть: меняется «структура» мира – это отражается на структуре мифа. Реструктурирование мифа в направлении приспособления к изменениям, какой бы они характер не носили, ведет к реструктурированию поведения. Пример тому – возникшее в искусстве расслоение на элитарное искусство, с активно развивавшимся в нем поиске новой структуры мира под названием Модерн, и массовое (китч, мид, арт) [1]. По словам Леви-Строса, «ничто не напоминает так мифологию, как политическая идеология» [10: 217]. Политическая идеология, по своей сути, синхронная информация, значение которой усилилось в эпоху научно-технической революции. Если политическая идеология – своего рода «мифология», следовательно механизмы социального мифотворчества, прежде всего – механизм проектирования, переструктурирования мифа, содержится в политической идеологии. Повышение роли политической жизни – обстоятельство, находящееся в безусловной корреляции с фактом усиления значимости пространственного компонента трансмиссии и снижении (и даже исчезновении) межпоколенного-временного её компонента на уровне массового сознания. По отношению к Пространству и ко Времени современный человек выступает как потребитель, для которого проблема потери «связи времен» не только не актуальна, но и обременительна: её заменяет ценность ускорения времени на фоне расширения пространства. Эпоха научно-технической революции повлияла на динамику ценностей, последствия которой в большей степени проявляются в эпоху постиндустриальную – эпоху потребления благ и индустрии потребителя. Одно из важнейших отличий культуры данной эпохи от предыдущих – это утрата на уровне массового сознания ценности труда, созидательной деятельности. Эта ценность обладала системообразующим потенциалом и структурировала на протяжении веков жизнедеятельность народа, направляя эти усилия в созидательное для данной эко-культурной системы русло. Характер трансформации модели мира можно проследить на примере такого символа, как Мировое Древо. Главные изменения происходят на оси верх-низ (Корни – Ствол – Крона), отражая в метафорической форме явление девальвации ценностей связи поколений, межпоколенной трансмиссии традиционной национальной культуры. Эта ось – вектор упорядочивания и обретения перспективы Времени в культуре. Вся временная ось преобразовывается в некую точку, соотносимую с традиционным представлением о Настоящем. Одновременно происходит небывалый, революционный «всплеск» значимости компонента Пространства, его «уплотнение» в виде переизбытка населения в городах, безработицы, потребности всё в новом и новом строительстве жилья и т.д. Трансформация оси Время и Пространство выразилось в устранении как такового компонента «Время», в утрате структуры классического троичного порядка, которая отражена на примере образцов искусства модерна и постмодерна, где части целого методично распределены в концептуально обоснованном беспорядке, акцент проставлен на абсурдности, хаосу придается значение точки отсчета и источника смысла. Если в традиционной культуре миф есть способ преодоления хаоса, то в мифологии массовой культуры хаос объявляется космосом, факт какого-либо его преодоления – абсурдом. Потому что преодоление осуществляет Человек. Это антиантропоцентрической тенденции есть объяснение: такой протест человеческому как противостоящему хаосу обусловлен тем беспрецедентным по значимости, революционным фактом, что в жизнь человека эпохи НТР входит Машина. Окружающее человека пространство становится в первую очередь сферой предметного освоения, в осуществлении чего основополагающее значение имеет Машина. Способ освоения мира в техногенизированном пространстве и времени качественно меняется, меняя внутренний мир человека. Техника как установка, или, по Хайдеггеру, Gestell, подчиняет себе не только внешнюю среду, предметную сферу, на которую воздействует по призванию, но и внутренний мир человека, поставив его в позицию заведомой нужды в ней, зависимости от ее несоизмеримых с естественными возможностей [21]. Изменения в модели мира эпохи научно-технических революции и прогресса состоят в реструктурировании внутреннего пространства бытия человека и уподоблении его пространству внешнему в связи с целями адаптации к нему, обретения психологического равновесия, основанного на соответствии внутреннего порядка внешнему, отражении «картой» «территории» максимально приближенно к объективной реальности. На первый план в этой модели выходят: - промышленное производство (как доминирующий способ освоения мира), - его технологии (как возможности, критерии значимости которых основаны на применяемых по отношению к ним определениях, например, «высокие» и др.; способы организации процесса производства) и - его продукты, статус которых основан на том, какие технологии представляют основу их производства (в том числе – сам потребитель как продукт рекламной индустрии, оснащенной PR-технологиями, методами нейролингвистического программирования и, что самое главное, конвейерным принципом производства, - безостановочностью). Если подробнее рассмотреть семантику названных элементов, то, во-первых, производство не синонимично предметно-практической деятельности как форме освоения мира. Свойственные деятельности характеристики – целостность и осмысленность – не проявляются в феномене производства, как процесса, подразумевающего дифференцированность и специализированность его сфер, даже отсутствие взаимосвязи между уровнями или этапами. Производство предполагает унифицированность, тогда как деятельность ориентирована на уникальность как механизм самовыражения. Личностное начало в производстве отсутствует, его заменяет массовость как критерий спроса и успеха предприятия на рынке сбыта продукции. Технология пронизывает жизнь общества, ее разрабатывают и применяют в гуманитарной сфере не менее, чем в технической, к примеру, воспитательные и образовательные технологии, технологии решения личностных или социальных проблем, культурно-досуговые, экономические, политические и т.д. От успеха технологии на рынке, от спроса на нее зависит будущее: к примеру, будет ли в массовом порядке нужна мораль и формирующие ее программы, это вопрос коммерческий. Общей характеристикой Продукта является его стремление к завершенности, стандартности и повторяемости как детерминантам спроса. Эта завершенность, закрытость, «герметичность», в понимании Ортеги-и-Гассета, есть коррелянт «специализма», что представляет ключевую проблему сужения познавательного и творчески-преобразовательного пространства современного человека. Согласно Ортеге-и-Гассету, «люди науки, поколение за поколением, умещаются на всё более тесном пространстве мысли. Но существенно другое: с каждым новым поколением, сужая поле деятельности, ученые теряют связь с остальной наукой, с целостным истолкованием мира – единственным, что достойно называться наукой, культурой, европейской цивилизацией» [13: 103-104]. В человеке массовой культуры, сложившейся в эпоху массового производства и потребления, продукт потребления и потребитель соединяются по причинам объективным и субъективным одновременно. Производство потребителя – неотъемлемая часть системы производства в современном высокотехнологичном обществе, наиболее существенно влияющая на формирование личности, ее внутренний мир в виде иерархии ценностей и картину мира. Основные институты, средства и механизмы этого производства сосредоточены в сфере массовых коммуникаций. Это средства массовой информации, реклама, PR-технологии. Суть рассматриваемого нами здесь символ-образа неклассического троичного порядка в модели мира, условно называемого Машина, есть единство трёх звеньев: Производство – Процесс – Продукт (в том числе, Продукт как услуга или товар и Продукт как Потребитель). Традиционные образы, связывающие человека с природой, включающие его в целостную экологическую систему, ориентирующие на поиск гармонии и порядка в среде обитания, отходят на «задний план», поскольку не выдерживают конкуренции с новыми элементами революционной модели мира, и их значимость остается достоянием прошлого, несмотря на современную ситуацию экологического кризиса и угрозу глобальной катастрофы, вызванные зачастую деструктивным характером производства и потребления. У машины, даже мифологической, есть свой срок жизни, она не бесконечна как Космос. Машина распадается на детали ввиду своего изнашивания. Примером машиноподобного устройства общества выступают тоталитарные режимы XX века. В российском обществе это представлено распадом Советского Союза и переходом от социализма к рыночной экономике. Миф о Машине дополнился мифом о Рынке как форме взаимодействия Продукта с Потребителем. Как размышлял известный литературовед-пушкинист В. Непомнящий: «Современные дети умные, но у них мало чувств». Отсутствие чувств (а не эмоций), как области напрямую связанной с Разумом, есть, на наш взгляд, одно из проявлений техноморфизма индивидуальной картины мира современного человека, утрата человеческого начала, главный критерий которого – именно чувства, прежде всего – эстетические и нравственные. Библиографический список: 1. Аблеев С.Р., Кузьминская С.И. Массовая культура современного общества: теоретический анализ и практические выводы // Этика и наука будущего. Материалы II Российской междисциплинарной научной конференции. – М: Дельфис, 2002. – С. 239-243. 2. Абульханова-Славская К.А. 1994. Социальное мышление личности: проблемы и стратегии исследования // Психол. журн. Т. 15, № 4. С. 39 – 55. 3. Андреева Г.М. 2000. Психология социального познания. М. 288 c. 4. Арутюнов С.А. 1985. Этнические процессы и язык // Расы и народы. Вып.15. С. 30-56. 5. Бахтин М.М. 1986. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство. 6. Березин Ф.Б. 1988. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л.: Наука. 270 с. 7. Братусь Б.С. Психология. Нравственность. Культура. М.: Менеджер; Роспедагентство, 1994. – 60 с. 8. Дуреева Н.С. Понятие модели мира в науке // Вестник Томского государственного университета. Вып. № 353. – 2011. – С. 55 – 58. 9. Королёва Н.Н. Смысловые образования в картине мира личности. Автореф. дис. … канд. психол. наук. СПб., 1998. – 16 с. 10. Леви-Строс К. 2001. Структурная антропология / Пер. с фр. Вяч. Вс. Иванова. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс. 512 c. 11. Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург, 1997. 688 с. 12. Лосев А.Ф. 1982. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Моск. ун-та. 480 с. 13. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М., 2001. 509 с. 14. Осташова, Н.В. Символ креста в истории культуры / Автореферат. СПб. 2004. 15. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии). М.: Мысль, 1974. 487 с. 16. Райгородский Д.Я. 1998. Практическая психодиагностика. Методики и тесты: Учебное пособие. Самара: ИД БАХРАХ. С. 624-626. 17. Топоров В.Н. Мировое древо // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. - Т. 1. C.389 – 406. 18. Топоров В. Н. Модель мира (мифопоэтическая) // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. – Т. 2. – С.161 – 166. 19. Фетисова Т.А. Культура города //Человек: образ и сущность. – М.: ИНИОН, 2000. 20. Франкл В. 1990.Человек в поисках смысла. М.: Прогресс. 367 с. 21. Хайдеггер М. Вопрос о технике // время и бытие. М.: Республика, 1993. С. 221 -238. 22. Чебоксаров Н.Н., Арутюнов С.А. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. М.: ИЭ РАН, 1972. Вып. 2. 23. Шестаков В.П. Мифология XX века: Критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». – М.: Искусство, 1988. 224 с. 24. Луков Вал. А. Миссия интеллигенции в современном российском обществе. Режим доступа: http://www.zpu-journal.ru/gum/society/articles/Lukov_Val/ Дата доступа: 25.02.2014
Автор: Гаюрова Юлия Александровна
Вход на сайт
Новые лица
-
Попкова Наталья Владимировна
Город: Нижний Новгород
подробнее...
-
Минченок Даниил Фёдорович
Город: Санкт-Петербург
подробнее...
-
Богданова Галина Николаевна
Город: Белгород
подробнее...
2014 © Справочник Психологи России. Соглашение о конфиденциальности | Правила